Развитие или разруха, богатство или бедность, демократия или диктатура? Можно ли верить бравурным отчетам правительства
Старый Тбилиси
Грузии, уверяющим, что страна расцветает день ото дня? Только что начался туристический сезон, и власти кавказской республики утверждают, что он принесет немыслимую прибыль. Что ж, туризм так туризм. Корреспондент GeorgiaTimes отправился в Грузию, чтобы своими глазами увидеть, что о сегодняшнем Сакартвело правда, а что ложь.
Дипломатических отношений у России с Грузией нет, а прямые рейсы Москва-Тбилиси — есть. Такой вот парадокс.
Театр начинается с вешалки, а Грузия — с аэропорта. Точнее, с визы. Граждане РФ получают чаемую наклейку в паспорт, в прямом смысле этого слова, «не отходя от кассы». Визу влепляют сразу по прибытии, стоит она 50 лари — порядка 850 рублей. Обменять валюту и заплатить можно тут же: впритык к «визовому отделу» — банковское окошко, и даже курс божеский.
Но одних денег мало: для получения визы требуется заполнить анкету с рядом стандартных вопросов: кто ты, кем работаешь, для чего и на сколько приехал в Сакартвело? Анкеты раздает улыбчивая сотрудница пограничной службы.
— На каком языке заполнять? — спрашиваю я. Она на секунду задумывается, будто мысленно взвешивает что-то.
— На английском… Но можно и на русском… Но все-таки лучше… а, на каком хотите! — так и не сумев сделать выбор, в конце концов машет рукой пограничница. На вид ей максимум тридцать, но она превосходно говорит на «языке оккупантов».
В «визовом отделе» без эмоций рассматривают по-русски заполненную анкету, забирают квиток об оплате, безразлично листают паспорт и, наконец, шлепнув печать, отправляют на погранконтроль. Там-то и вклеивают визу — очень красивую, бело-голубую, с голограммой и рисунками. Не чета скромным визам Турции или Египта, которые точно так же ставят туристам по прилету. Здешняя по размерам ничем не уступает Шенгенской, а по красоте, пожалуй, ее превосходит. Что и говорить — это Кавказ, это понты.
По дороге из аэропорта в Тбилиси спрашиваю шофера такси:
— Много в Грузию приезжает туристов? И откуда?
— Больше всего из Прибалтики, Израиля, Турции… Европейцы есть.
— А из России?
Водитель глядит на меня с искренним удивлением.
— А из России, Украины и Белоруссии — мы даже не считаем. Полным-полно, но разве это туристы? Это ж свои, наши.
В его голосе такая железобетонная уверенность, что я начинаю сомневаться: знает ли этот человек о развале Союза, о войне 2008 года, о настроении своего правительства, в конце концов. Оказывается — знает.
— Э, слушай, это политика, — презрительно говорит он, руля по улице Джорджа Буша, которой встречает приезжающих город Тбилиси. — Народ совсем по-другому думает. Ты сам все увидишь.
Со стены, тянущейся вдоль улицы, машет рукой нарисованный одноименный американский президент. Мы сворачиваем на улицу Леха Качиньского. Недобрые для России имена и лица… Неужели нас здесь действительно встречают не как «оккупантов» и врагов, а до сих пор — как «своих»? Похоже, что враждебность к русским упорно насаждается сверху, но никак не приживается она на доброй грузинской земле, не отвыкшей радоваться северным гостям.
Здания вдоль дороги украшены флагами. Не только бело-красным — рядом с ним полощется на ветру сине-звездный стяг Евросоюза.
— Не вступили, так хоть флаг повесили. Примазались, да, — презрительно фыркает водитель, бесцеремонно тыкая пальцем в европейское полотнище.
— Вы не хотите в Евросоюз? — немного удивляюсь я.
Водитель машет рукой.
— Кому мы там нужны? Надо дружить с Россией, а мы все куда-то не туда смотрим.
Надо дружить с Россией — эти слова за неделю, проведенную в Грузии, я услышу еще сотню раз.
Мы проезжаем мимо холма, на котором высится роскошный президентский дворец. Говорят, он чуть ли не в два раза больше Белого дома, а денег на него ушли миллиарды. Дворец, в самом деле, словно перелетел из Вашингтона и гостит в Тбилиси: он отчетливо чужероден духу грузинской столицы. Точно так же, как чужды сердцу Сакартвело другие футуристические постройки эпохи Михаила Саакашвили — нелепый стеклянный мост Мира, дурацкое здание МВД, тоже стеклянное и волнистое, похожее то ли на растянутый баян, то ли на бассейн. Отчаянный китч.
— Знаешь, как у нас называют этот мост? — усмехается водитель. — «Прокладка Always».
Что и говорить, малопристойно, но в точку.
— Как вы тут живете-то? — спрашиваю я.
— Бедно, — коротко отвечает водитель.
Над роскошным президентским дворцом торжественно развивается грузинский флаг.
Бедно — это не то слово. Нищеты, с которой я столкнулся в Грузии, я не видел нигде. Даже в бедном, разграбленном и разбитом Ираке нет столько людей, просящих подаяния. Больно и страшно смотреть на нищих грузинских стариков и старух. По тбилисской улице невозможно сделать десяти шагов, чтобы тебя не окликнули, не попросили милостыни, и не знаешь, куда глаза девать от высохших старческих рук, тянущихся к тебе. Только тут видишь разницу между «нищенским бизнесом», увы, развитым в Москве, и настоящей и непроглядной бедностью. Здесь действительно просят на еду.
Средняя грузинская пенсия — сто лари. Это тысяча семьсот рублей, около шестидесяти долларов. Для сравнения: обед в обычном ресторане стоит порядка сорока лари. «Подъемно» для привыкших к московским ценам, но для здешних — это немыслимая роскошь. Килограмм сахара в магазине «тянет» на 2,5 лари, картошки — немногим меньше. Да, при Саакашвили не забалуешь.
Отдыхая после перелета, сижу в забегаловке. Из-за ограды высовывается голова пацаненка лет семи, не больше. «Дядя, дай покушать», — на очень чистом русском просит он. Обалдев и от русского языка, на котором безупречно говорит самое юное поколение Грузии, и от самой просьбы, протягиваю мальчишке надкушенный хачапури. Про себя думаю: поди предложи еду «балованным» московским нищим — все тут же полетит на землю, еще и узнаешь про себя много нового и нецензурного. А голодный пацаненок, обжигаясь, съедает горячий хачапури и мгновенно исчезает, даже не делая попытки «развести» меня на деньги. За это Саакашвили уже хочется ненавидеть. Как же так, в самой «развитой и продвинутой» стране, «светоче демократии», дети выпрашивают у гостей столицы… еду? С младых ногтей приучаются жить подаянием?
Зато понты. Зато президентский дворец на миллиарды, безвкусные строения, торжественные мероприятия, напыщенные речи… Говорят, первое впечатление никогда не обманывает, так вот оно: в Грузии народ и правительство не имеют между собой ничего общего. Вообще. Ни врагов, ни друзей, ни целей. Хотя, впрочем, одно сходство все-таки есть: власти Сакартвело тоже, не стесняясь, живут подаянием, только обставляют это куда более пафосно и пышно, чем нищие старики и старухи на улицах Тбилиси. Да и то — нищие хотя бы не прикидываются тем, что просят «в долг».
Как будто два параллельных пространства вопреки всем законам физики и геометрии пересеклись в маленькой гордой стране. Хрупкое ненадежное стекло «футуризма» эпохи Саакашвили сошлось с древним камнем грузинских церквей. Если сосредоточить взгляд на одном из пространств, то другое неуклонно начнет расплываться и казаться ненастоящим и призрачным. Главное, правильно выбрать, чему следовать и во что верить… (продолжение следует)
Владислав Симонов
14 июня 2011 года
GeorgiaTimes.info